Куплю ответственность. Недорого

У меня есть кошка. Ее зовут Сиона. Ей девять лет.

И как минимум трижды я пыталась пристроить её в добрые руки, чтобы избавиться от неё навсегда.

Но давай по порядку.

Когда я была маленькой, то очень любила мультфильм «Балто», сериал «Комиссар Рекс», фильмы о «Бетховене» и мечтала о собаке. 

Я представляла, как мы вместе бегаем по полям, соединенные невидимой, почти непостижимой связью, как Рекс и комиссар Мозер, понимая друг друга без слов. 

И иногда, так, на досуге, спасаем мир от преступников. 

Я купила лежанку, поводок и ошейник, научившись визуализировать свою мечту еще до того, как это стало мейнстримом, а в статус в контакте, прямо между именем и фамилией, написала безапелляционное «хочу собачку».

Ира@ХОЧУ СОБАЧКУ@Воробьева яростно заверила мать, что будет лучшей хозяйкой. 

Ну и что, что умерли рыбки, а попугай улетел. Собаки ведь не летают! А рыбки… Ну, на то они и рыбки – умирать быстро и непонятно от чего.

Так прошло много лет, а собаки так и не появилось. Может нужно было написать в статус «Уже с собачкой», чтобы не ставить Вселенную в тупик? 

Но постепенно мечты о собаке сошли на нет от осознания, что гулять утром, да еще и в любую погоду, мне будет лень, да и какие-то энергичные и общительные больно, собаки эти.

То ли дело кошки.

Загадочные, гибкие, элегантные, непокорные, мурчащие. И спящие больше, чем я, а это нужно постараться. 

Так что, когда ко мне, совершенно случайно попал трехцветный комок важности и бесстрашия, радиусом сантиметров восемь, я все силы положила на то, чтобы он остался у нас. 

Тем более, что в семье животное уже было – мамин сфинкс. Котом его можно было назвать лишь условно, но, как говорится «одним больше, одним меньше». Миски есть, лоток тоже, а вместе им будет веселей.

Веселей было. И длилось оно первые пять лет, пока я не съехала от родителей, а сфинкса не отдали. 

С тех пор начался беспросветный ад.

Спокойная и молчаливая прежде Сиона подала голос. Да так, что не заткнуть. Она кричала, драла мебель, дверные косяки, обои, отчаянно пытаясь мне надоесть. То впадая в депрессию и не желая есть, то в чрезмерную активность, бегая по ночам из угла в угол, она испытывала мое терпение. 

Стоило ее оставить в одиночестве надолго, как по приходу меня ждали обсосанное кресло и одеяла, перевернутый горшок. Она разбивала то, что плохо стоит и грызла то, что плохо лежит.

Конечно же на любое ее действие она получала мое противодействие: крики, тычки носом в лужи, шлепки по заднице, изоляцию на балконе. 

Но все повторялось вновь и вновь. 

Я не понимала ее – она не понимала меня. 

А я хотела лишь спокойствия и послушания. Чтобы приходя изможденная домой, я могла просто лечь в кровать, а не менять по шестому кругу постельное белье, лишившееся рисунка от лимонной кислоты, избавляясь от едкого запаха мочи.

«Это твоя ответственность» — звучали внутри выученные слова. – «Твой крест. Терпи».

Я училась убирать вещи с кресла, вешать сумки на вешалки, убирать все легко бьющееся в шкаф, застилать кровать клеенкой. Давить раздражение. Копить его.

«Моя ответственность. Это моя ответственность».

Ответственность… Что это, черт возьми вообще такое? Синоним «терпения»?

И вот. Очередной день, очередная ссора, расставание – нервы на пределе. И очередная лужа. Прямо в горшок с кактусом. 

Ее фотография тут же оказалась на «авито» с подписью: «Самая ласковая, умная, красивая кошечка. Приучена к лотку».

«Потому что я больше не могу» — добавляю у себя в голове.

Почему у всех нормальные кошки, а у меня.. она?

Смотрю в ее широко раскрытые глаза, цвета молодых побегов папоротника – она очень умная, я знаю это. Она слизывала мои слезы, когда разрывало душу, мурчала там, где больно, согревая мягким боком. Засыпает рядом, мня лапками и посасывая футболку, думая, что я мама. 

Спустя несколько дней я удаляю объявление.

«Это моя ответственность. Нужно терпеть».

Непонимание в колледже – новая лужа.

Погружение в депрессию – разбитый любимый сувенир.

Расставание с близким – стычка с соседским котом.

Мысли о смерти – разбитый объектив. 

Кап-кап в огромную емкость где-то внутри, копящую раздражение.

Вновь снимаю объявление.

«Разве своих детей отдают, если они не устраивают?»

Но…

Это просто кошка. 

Пять лет, шесть, семь, восемь.

Девятый год.

В жизни многое ломается, собираясь и ломаясь снова. Калейдоскоп из цветного стекла, который режет пальцы. Рана на ране, опыт, происходящий во тьме, а затем – осознание его. Принятие. Взросление.

Я увожу кошку из общей с мужем квартиры. Она непривычно спокойна, точно бы все понимает. Терпит все шесть часов, мирно спит на моей руке, которую я тайно протягиваю в переноску, которую запрещено открывать.

Мы приезжаем в новую квартиру.

Здесь тесно, негде побегать. В окне видно лишь небо, а не маленький зеленый двор, за которым было так интересно наблюдать. И в один из дней, когда лежа на кровати, смотрю фильм, Сиона подходит ко мне…

И писает на кровать у моих ног.

Резкий запах свежей мочи ударяет в нос, влага мгновенно пропитывает оба одеяла и простынь. Я смотрю на кошку и она в страхе убегает. Помнит – накричу, подниму руку, наполняясь злобой настолько, что чувствительные кошачьи вибриссы задымятся.

Но внутри, впервые в жизни, впервые за девять лет, абсолютное спокойствие.

— Сиа.

Она смотрит на меня, ожидая, что будет дальше.

— Что не так?

Она продолжает смотреть, меняя напряженную позу. И впервые я понимаю – она нема. Мысль в ее голове навечно заточена и не покинет зеркала глаз. Какой бы звук она не издала, но ни одного слова, ни одного смысла в них не будет. Она лишь смотрит. 

Всегда. 

— Тебе плохо?

Сиа вдруг подходит, запрыгивает ко мне и после некоторых колебаний, кладет голову на колено. Я вдруг вспоминаю, как она любила запрыгивать на мои плечи и смотреть на мир с этой высоты. Я выходила с ней на плечах в магазин и на почту, не боясь, что она убежит.

Она не плохая.

Лишь не такая, как НУЖНО мне.

Я провожу ладонью по шерсти. 

Она не скажет, что ей больно и где. Не скажет, что скучает по моему мужу, своему брату, с которым они вместе росли пять лет и которого у нее забрали. Не скажет, что ей хочется увидеть мир. Как скучно в этих четырех стенах и не хватает простого – жизни. Новых звуков, запахов. Не скажет, что она не хочет быть так долго одна.

Она лишь кошка.

— Прости меня.

Девять лет. Столько понадобилось, чтобы понять – разницы между нами нет.

Я хотела удобную кошку. Которая не будет мешать, доставлять неудобств. Будет тихой, когда нет сил, а когда надо – мурчать. Но ведь у этого живого существа свои эмоции, желания, проблемы, о которых она может сказать лишь так, что хозяйка закричит. 

Закричит, не замечая, что большая часть проблемы в ней самой.

В следующий раз, когда она попросит выйти, я возьму поводок и мы пойдем вместе.

Просто сидеть у парадной и остановив бег жизни, смотреть целый час на траву, слушая звуки, смотреть на прохожих.

Потому что такая у меня кошка. И я это приняла.

 

Автор — Ирен Шпатц