Фотографии, литографии, рисунки, описания — все это важно для воссоздания облика исторического здания. Вот только если религиозное сооружение времен Ивана Грозного в XVIII веке было перестроено в стиле барокко, а затем преобразовано еще и еще раз в зависимости от технического состояния, моды и идей владельца, то какой облик воссоздавать?
Продолжая начатый в прошлый раз разговор о важности исторических фотографий и рисунков в работе реставраторов, архитекторов и девелоперов, имеющих дело с «возрастными» объектами, директор проектов UNK Ирина Грачева отмечает: при проектировании исторического центра города архитекторы часто сталкиваются с задачей вписать новые или реконструируемые объекты в сложившийся облик города. И архивные фотографии являются тут огромным подспорьем, а для объектов культурного наследия это вообще необходимое условие проектирования. Фотофиксация, рисунки, панорамные снимки улиц — все идет в дело.
Ирина Грачева директор проектов UNK «Если же речь идет не об объектах культурного наследия, воссоздание исторического облика или смена его в угоду современным тенденциям часто зависит от пожеланий заказчика и представителей Москомархитектуры. Воссоздание внутреннего убранства даже для объектов культурного наследия встречается вообще в единичных случаях, и то в таких исторически значимых объектах, как гостиница «Метрополь» и тому подобные здания. В остальных случаях приспособление ОКН предусматривает переоборудование его под современные технические нормы и общепринятые на данный момент условия комфортной жизни и бытового обустройства. В современных условиях при проектировании часто используются сторонние ресурсы, например панорамы «Яндекс Карт». На данный момент не отснятых зданий на «Яндекс Картах» в границах Москвы мне не попадалось. Использование искусственного интеллекта для доработки образов, запечатленных на фотографиях или визуализациях, усложнение протоколов дополнения реальности — все это с каждым днем развивается и совершенствуется все больше. Уверена, что при определенном умении в использовании ИИ можно будет воссоздавать утраченное. Думаю, это не худший вариант использования искусственного интеллекта».
Для работы с историческим объектом требуется максимальный объем информации, в том числе чертежей, фотографий, образцов материалов и так далее, поддерживает мнение коллеги партнер архитектурного бюро Syntaxis Алексей Зародов. Также, по его мнению, архитектору крайне желательно лично посетить локацию, чтобы прочувствовать непосредственно участок и его контекст.
«Чем больше данных будет собрано, тем корректнее будет реализован проект. При работе с контекстом прошлого мы пишем краткую историческую справку и обращаемся к артефактам из прошлого. Не только фотографии, но и старые карты или схемы могут сыграть очень важную роль в процессе. Плюс к этому, выезжая на место, мы делаем подробную фотофиксацию сегодняшнего контекста: чтобы создать цветовой паттерн локации, важно изучить, из каких материалов построены соседние дома, каковы их особенности. Эти многочисленные нюансы являются основой для формирования контуров общей идеи будущего проекта», — делится опытом эксперт.
Алексей Зародов партнер архитектурного бюро Syntaxis «Историческая память поколений важна, а архитектура — один из немногих эффективных инструментов ее сохранения. Впрочем, необходимо понимать, что мы почти никогда не имеем возможности увидеть первоначальный образ здания или тем более интерьера. Все объекты подвергаются адаптации под новые условия, дорабатываются, достраиваются или просто ремонтируются, так как материалы недолговечны. Для того чтобы правильно работать с таким контекстом, необходимо обращаться к специалистам. Даже если это не ОКН, то процессы должны регулироваться властями города и соответствовать общей концепции городского развития. Важно понимать, что, как и сегодня, в прошлом строилось очень много заурядных или откровенно неудачных объектов. Если требуется сохранить городской контекст, то возможность реставрации или консервации останков объекта вполне может стать некоторой фишкой места. Но нередко необходимо просто снести старое и построить новое, начать следующий этап жизни города».
А вот по оценкам главы архитектурного бюро HADAA Георгия Тюгаева, самое важное в процессе реконструкции и реставрации — физическая сохранность оригинальных элементов здания, которые мы можем видеть здесь и сейчас. «Фотографии тоже играют важную роль, но лишь на первых этапах работы, когда есть необходимость определить, каким было здание изначально, до того, как время его изменило», — утверждает эксперт.
Георгий Тюгаев глава архитектурного бюро HADAA «Впрочем, относительно простые ситуации заканчиваются на рубеже создания технологии фотографии, а в случае с объектами XVI-XVII веков все совсем сложно: часто они не просто подвергались реконструкции, а менялись стилистически. И религиозное сооружение времен Ивана Грозного в XVIII веке вполне могло быть перестроено в стиле барокко, а затем преобразовано еще и еще раз в зависимости от технического состояния, моды и идей владельца. Когда руки реставраторов добираются до подобных зданий, то сложно определить, какой именно облик восстанавливать и сохранять. Тут помогают старые гравюры, зарисовки, а фотографии позволяют установить, с какой точки и в каком направлении двигаться, начиная путь по обнаружения искомого образа. В будущем фотографии, конечно, очень упростят реставрацию и восстановление недвижимости. Лет через 100, учитывая гигантскую базу изображений современных городов, точно повторить утерянные объекты будет гораздо легче, чем сейчас. Вообще, при попытке восстановления в первозданном виде внешнего и внутреннего убранства исторического здания (если оно не ОКН) очень важно заранее определить предмет охраны. Мы должны понять, что именно является основной исторической ценностью объекта, и лишь потом пытаться реализовать проект. Кроме того, не всегда даже элементы, относящиеся к предмету охраны, воссоздаются по оригинальной технологии. В ряде случаев собственники объекта стараются выявить как можно меньше подохранных предметов, которые бы потребовали к себе особого внимания. А вот задача того, кто эти предметы определяет, — сохранить максимальную аутентичность интерьеров, и если он обнаруживает в хорошем состоянии ценные вещи, отражающие эпоху, то зафиксировать это. Отмечу, что внутренние части здания редко сохраняются и вписываются в предмет охраны, так как активно эксплуатируются и утрачивают первоначальный вид. Впрочем, когда речь идет о лепнине, изразцах, старинных каминах, то они в 90% случаев попадают под охрану и требуют возвращения им оригинального вида. Дело в том, что это уникальные штучные артефакты, которые важно оберегать, даже учитывая высокую стоимость работ. А если говорить о приобретенных со временем чертах и дефектах объекта, то важно, в ходе каких событий они появились. Если это исторически важные моменты и явления, такие как следы от осколков снарядов на колоннах Исаакиевского собора, то их лучше сохранить. В центре Берлина, например, старые каменные мосты, пострадавшие во время штурма города, оформлены контрастными цветовыми вставками на месте пулевых отверстий».
Совершенно особая, по словам Георгия Тюгаева, тема — воссоздание объектов: этот подход является весьма спорным в контексте реставрации, и многие специалисты выступают против данного сценария работы с историческими объектами, подчеркивает собеседник BFM.ru. «Различные стилизации могут отвлекать от объектов, которые действительно нужно сохранять, зрителю становится сложно понять, где оригинал, а где новодел. Будущим поколениям может стать уже совсем не очевидно, что именно является подлинной стариной, и за нее могут принять новодел. Копия превратится в симулякр, с которого начнут снимать другие копии, что приведет к полной потере истории», — опасается эксперт.
Кстати, по его мнению, когда речь идет о привлечении к работе над историческим зданием искусственного интеллекта и прочих современных технологий, то, скорее всего, объект уже полностью утрачен.
Старая Москва. Улица Сретенка и Сухарева башня. 1890 год. Фото: Репродукция Фотохроники ТАСС
«В таком случае, к сожалению, мы вынуждены признать, что любое восстановление будет некорректным и взятым из головы, а значит, вредным для истории как науки. Пытаясь воссоздать объект по слухам и преданиям, мы всего лишь сочиняем архитектурную байку. В качестве гипотетического примера можно назвать Сухареву башню в Москве. Мы точно знаем, где она стояла, но если бы у нас не осталось фотографии здания, то, учитывая ее нестандартный облик и то, как он воспринимался разными людьми, при попытке восстановления получилось бы что-то очень странное. Что касается искусственного интеллекта и остальных инструментов такого рода, то пока они не могут решать подобные задачи в научном ключе. Они способны лишь стилизовать, но такой контекст не годится для качественной реставрации», — уверен Георгий Тюгаев.
Комментарии закрыты, но трэкбэки и Pingbacks открыты.