Нерезиновое сердце: сколько друзей в состоянии иметь человек

Тысячи друзей в фейсбуке — не повод щеголять коммуникабельностью: число социальных связей, которые может поддерживать человек, ограничено. И это число — 150.

Хорошо, не ровно 150, а от 100 до 230 человек. Количество людей, которых вы пригласили бы на очень большую вечеринку, к которым подсели бы при встрече в баре или которых могли бы попросить об одолжении, зная, что они не откажут, — это и есть оно, число Данбара. Им руководствуются при выстраивании структуры все крупные организации, будь то армия, государственный аппарат или коммерческая компания. Руководители могут быть незнакомы с теорией Данбара, но они начинают делить людей на подгруппы, интуитивно понимая: когда группа разрастается до определенного размера, продуктивность сотрудников тут же падает.

Хочешь дружить — отращивай мозги

Все дело в развитии неокортекса, утверждает антрополог Робин Данбар. У низших млекопитающих он едва выражен, а у человека составляет основную часть коры головного мозга. Чем больше неокортекс, тем больше и количество особей, с которыми его обладатель может поддерживать стабильные отношения.

Исследования ученого начались с гелад — мохнатых обезьян, живущих весьма насыщенной социальной жизнью. Тут и заговоры, и интриги, и даже перевороты — социальные связи более чем важны. Устанавливают их обезьяны с помощью груминга — выискивания паразитов друг у друга в шерсти (ср.: «социальные поглаживания»). Данбар заметил: чем больше стая, тем больше времени гелады тратят на ковыряние в мехе сородичей. Когда животных становится так много, что на взаимный груминг едва хватает времени, стая распадается надвое.

В дальнейших исследованиях ученый переключился на других приматов, что позволило ему к 1992 году обнаружить вторую закономерность — корреляцию между размером группы и величиной неокортекса. Данбар связал его развитие с повышением важности социальных коммуникаций в ходе эволюции. Жизнь в стае дает множество преимуществ, но и порождает море проблем: нужно удерживать в голове массив информации о сородичах и сознательно выстраивать отношения с ними. Для этого-то приматам и понадобился более развитый неокортекс. Зная средний размер новой коры у человека, Робин рассчитал и соответствующее количество социальных связей. У него получилось 147,8.

По мнению Данбара, язык возник у людей как «дешевая» альтернатива грумингу. Регулярное выискивание блох у полутора сотен друзей занимало бы слишком много времени, а так можно ограничиться периодическими встречами, перепиской и телефонными звонками.

В 2002-м Данбар и его коллега, антрополог Рассел Хилл, решили проверить теорию на людях и подсчитали, сколько открыток отправляют и получают англичане на Рождество. Открытки Данбар выбрал в качестве аналога груминга по двум причинам: во-первых, они стоят хоть и небольших, но денег, во-вторых, требуют времени и усилий на написание текста и отправку. Он рассудил, что открытки шлют только тем людям, отношения с которыми стоят этих усилий.

Отобразив траектории отправленных открыток на карте, исследователи увидели, что они образуют сети, а каждая такая сеть есть сообщество. Среднее количество людей в сети оказалось равным 153,5. Что и требовалось доказать.

Дели на три — и становись ближе

Сводить все обилие взаимоотношений к 150 связям было бы недопустимым упрощением. На этот случай Данбар уточнил, что существуют и другие группы, побольше и поменьше, и степень близости общения в них, соответственно, разная. Количество людей в этих группах всегда изменяется в соответствии с «правилом трех».

Разделите, например, число Данбара на 3 — и получите группу из 50 единомышленников, коллег, с которыми есть что обсудить в обеденный перерыв. Делите на 3 еще раз, затем делайте поправку на то, что Данбар не математик, а антрополог, — и вот перед нами группа из 15 человек, события в жизни которых имеют для вас значение, даже если это восьмой за год рафтинг в Карелии или покупка кофейного сервиза. Еще одно деление на 3 — остаются 5 самых близких людей, которым можно поведать о любых душевных терзаниях.

Если же пойти в другую сторону и умножать, то сначала вы, снова округлив, получите 500 всевозможных знакомых, друзей друзей и троюродную тетку из Сыктывкара. Умножив еще раз — 1500 человек, которых вы помните в лицо и, если приложить определенные умственные усилия, даже можете назвать по имени.

Количество людей в каждой группе относительно стабильно, чего не скажешь о составе. Вы перешли на новую работу — и больше половины тех, кто составлял круг единомышленников, моментально сменилось. Те двое, что были вашей поддержкой и опорой полгода назад, сегодня уже не кажутся столь близкими, и на место лучших друзей начинают претендовать другие персонажи.

Иногда круги могут уменьшаться — например когда дело пахнет романтикой. В 2010 году Данбар опросил 540 человек старше 18 лет и выяснил, что у влюбленных ближайший круг сужается с 5 до 4 человек, причем одним из этих четверых становится новая пассия — то есть, заводя отношения, вы теряете двоих близких друзей. Что закономерно, ведь объект влюбленности требует внимания, которого на всех теперь не хватает, и кто-то выпадает из ближайшего круга в следующий.

Чем больше друзей, тем их меньше

Развитие социальных сетей поставило незыблемость числа Данбара под сомнение, но, к чести ученого, он сам подверг свою теорию испытанию на прочность, как только такие сомнения появились. В 2010 году, анализируя связи в фейсбуке, он выяснил: даже если человек тысячами френдит кого попало, постоянно активно общаться он сможет только с полутора сотнями из них.

Затем трое исследователей из Индианского университета в Блумингтоне решили проверить жизнеспособность числа Данбара в твиттере. В течение 4 лет они анализировали активность 3 млн пользователей, которые за это время успели написать 380 млн твитов. Полноценной социальной связью микроблогеров считался регулярный обмен репликами.

Выяснилось, что сразу после создания аккаунта в твиттере количество онлайн-друзей активного пользователя начинает расти, но лишь до отметки в 100 — 200 человек. После этого он начинает игнорировать часть пользователей, по-прежнему отдавая предпочтение лишь 100 — 200 избранным, даже если нафолловил больше тысячи.

Число Данбара остается незыблемым во многом потому, что общением в соцсетях мы подкрепляем общение в реальной жизни. Но что будет через несколько лет, когда повзрослеет поколение, выросшее в обнимку с гаджетами? Возможно, социальная константа устоит, однако есть и еще два сценария развития событий. По первому из них люди станут проводить все больше времени, общаясь виртуально. Написать короткое сообщение с кучей смайликов куда проще, чем полтора часа обсуждать сложности семейной жизни подруги, а лайк поставить — это вообще доли секунды, и ехать никуда не надо.

Экономя таким образом время и силы, можно будет уделять внимание гораздо большему количеству людей, а не 150 «избранным». Фактически мы станем более поверхностно распределять знаки внимания, как будто размазываем как варенье по коржу, вместо того чтобы щедро накладывать его в отдельные розетки. Количество социальных связей вырастет, но глубина их значительно уменьшится. Второй сценарий логически вытекает из первого. Став поверхностным, общение значительно упростится: в случае конфликта можно просто выйти из сети, не тратя сил на поиск решения. Соответственно, социальные навыки, которые мы развиваем при близком общении, будут утрачиваться. Это закономерно приведет к тому, что количество постоянных социальных связей начнет уменьшаться.

Сам Данбар революционных прогнозов не дает. Ученый верит, что виртуальное общение не сможет полностью вытеснить реальное, потому что ему недостает двух важных компонентов: физического контакта и опыта совместного проживания событий. Онлайн-переписка не заменит обыкновенных дружеских объятий или совместного поедания гамбургеров в заснеженном парке. Так что созвонитесь со старыми приятелями, пока неокортекс позволяет.